Лавина - Страница 146

146

За неимением лучшего И. В. направляется к нему. Как она все это ненавидит: ведь именно такого от нее и ждут. Но, по правде, сказать, у нее нет другого выбора. Ей отчаянно жаль, что при ней нет доски. Палуба авианосца — едва ли не лучшая территория для скейтинга, какую ей вообще доводилось видеть. В кино она видела, что у авианосцев есть большие паровые катапульты для забрасывания в небо самолетов. Вот бы вылететь из паровой катапульты на доске.

Пока она идет к вертолету, от группки отделяется мужчина и направляется к ней. Крупный, тело у него размером с пятидесятипятигаллоновую бочку, а еще закрученные на концах усы. Надвигаясь на нее, он довольно смеется, что выводит ее из себя.

— Ну и вид у тебя, совсем как у потерянной девочки! — говорит он. — Черт, дорогуша, ты выглядишь как утонувшая крыса, которую только что просушили.

— Спасибо, — отзывается она. — А ты выглядишь как раскатанный фарш.

— Очень смешно, — отзывается он.

— Тогда почему ты не смеешься? Боишься, что это правда?

— Послушай, — говорит он, — у меня нет времени на подростковые перепалки. Я как раз для того вырос и состарился, чтобы от них избавиться.

— Дело не в том, что у тебя нет времени, — говорит она. — Дело в том, что ты плохо это умеешь.

— Знаешь, кто я? — спрашивает он.

— Ага, знаю. А знаешь, кто я?

— И. В. Пятнадцатилетний курьер.

— Личный друг Дядюшки Энцо, — говорит она, вытаскивая личные номерные знаки и бросая их ему.

Он удивленно протягивает руку, и цепочка обвивается вокруг его пальцев. Поднеся их поближе, он читает надпись на табличках.

— Ну, надо же, — хмыкает он. — Тот еще сувенир. — Он бросает таблички ей назад. — Я знаю, что ты в приятелях у Дядюшки Энцо. Иначе я бы просто утопил тебя, а не тащил сюда на банкет. И, откровенно говоря, мне глубоко плевать, потому что к концу дня или Дядюшка Энцо отойдет от дел, или от меня, как ты выражаешься, останется раскатанный фарш. Но думаю, Большой Дядя призадумается, пускать ли «стингер» в турбину моего вертолета, узнав, что на борту его маленькая чикита.

— Ты все не так понял, — отрезает И. В. — Секс ни при чем.

И все же она раздосадована: ведь в конечном итоге личные номерные знаки не совершили чуда и не превратили дурных парней в камень.

Повернувшись на каблуках, Райф направляется к вертолету. Сделав несколько шагов, он останавливается и оглядывается через плечо на И. В., которая так старается не заплакать.

— Ты идешь?

Она смотрит на вертолет. Билет с Плота.

— Можно мне оставить записку Ворону?

— Что касается Ворона, ты уже свое дело сделала, ха, ха, ха. Пойдем, девочка, не будем тратить горючее вертолета — вредно для, мать ее, окружающей среды.

Она тащится за ним к вертолету, залезает внутрь. Внутри тепло и светло, мягкие кресла. Словно после тяжелого февральского дня, проколесив много часов по самым тяжелым, присыпанным песком грунтовкам, усаживаешься в мягкое кресло.

— Я велел переоборудовать интерьер, — объясняет Райф. — Это старый советский военный вертолет, спроектированный без учета комфорта. Но такова цена, какую приходится платить за отличную броню.

В вертолете кроме них еще двое. Одному лет пятьдесят, он — исхудалый, с большими порами, в бифокальных очках в проволочной оправе, а на коленях у него — лэптоп. Технарь. Другой — массивный негр с пушкой.

— И. В., — говорит, как всегда, вежливый Л. Боб Райф, — познакомься с Фрэнком Фростом, моим техническим директором, и Тони Майклсом, главой моей службы безопасности.

— Мэм, — тянет Тони.

— Как поживаете, — бормочет Фрэнк.

— Пососи мне пальцы на ногах, — отрезает И. В.

— Не наступайте на это, пожалуйста, — просит Фрэнк.

И. В. опускает взгляд. Забираясь на самое ближнее к двери пустое кресло, она наступила на лежащий на полу сверток. Размером он с телефонный справочник, но неровной формы, очень тяжелый и замотан в пузырчатую упаковку и прозрачный пластик. Она лишь с трудом может различить его содержимое. Что-то светло-красно-коричневое. Покрытое куриными царапинами. Твердое как камень.

— Что это? — спрашивает И. В. — Домашний хлеб от мамочки?

— Древний артефакт. — Голос Фрэнка звучит раздраженно. Райф с облегчением хмыкает, довольный тем, что И. В. взялась оскорблять кого-то другого.

Через взлетную палубу бежит, пригибаясь, еще один мужчина, который явно до смерти боится вращающихся с воем лопастей. Новоприбывшему около шестидесяти, а на голове у него красуется уложенная шапочкой шевелюра, которую ветер от винта, кажется, не в силах взлохматить.

— Всем привет, — весело говорит он. — Не уверен, что со всеми тут знаком. Прибыл только сегодня утром и уже назад!

— Кто вы такой? — бурчит Тони.

Лицо новоприбывшего становится удрученным.

— Грег Ричи, — отвечает он.

Потом, когда никто как будто не реагирует, подсказывает:

— Президент Соединенных Штатов.

— О! Извините. Приятно познакомиться, мистер президент. — Тони протягивает ему руку. — Тони Майклс.

— Фрэнк Фрост. — Со скучающим видом Фрэнк тоже протягивает руку.

— На меня внимания не обращайте, — говорит И. В., когда Ричи смотрит в ее сторону. — Я заложница.

— Поднимай эту малышку, — приказывает Райф пилоту. — Полетели в Л.А. Сделаем «Миссия невыполнима» выполнимой.

Лицо у пилота угловатое — проведя несколько дней на Плоту, И. В. научилась распознавать, что это типично для русских. Он начинает возиться с рукоятями. Моторы воют громче, и шлепанье лопастей убыстряется. И. В. чувствует, но не слышит несколько маломощных взрывов. Все остальные их тоже почувствовали, но реагирует только Тони: присев на корточки на полу вертолета, он вытаскивает из-за пазухи пушку и осторожно открывает дверь. Тем временем моторы несколько умеряют громкость, и винт, перестав хлюпать, переходит на холостой режим.

146